Драмы

Телевидение. У газеты «Коммерсант» есть замечательная традиция — каждое лето обозреватель Арина Бородина опрашивает руководителей федеральных телеканалов на предмет того, что в уходящем телесезоне они считают своим и чужим главным успехом, своим и чужим главным поражением и чего ждут от нового сезона. И каждый год Константин Эрнст, Антон Златопольский, Владимир Кулистиков и другие уважаемые люди рассказывали об одном и том же. Эрнст хвастался новым высокорейтинговым шоу вроде «Фабрики звезд» или «Ледникового периода», обещая в дальнейшем что-нибудь еще более сногсшибательное и красивое. Златопольский делился гордостью по поводу очередного сериала, с большим успехом прошедшего в эфире «России», и анонсировал новые многосерийные блокбастеры. Кулистиков настаивал на том, что главное в эфире — это криминальные хроники, с некоторых пор ставшие фирменным блюдом НТВ, и выражал надежду, что и в дальнейшем телезрителя будут радовать новые скандалы, интриги, расследования.
И так каждый год — до сих пор. А сейчас вдруг почему-то телевизионное начальство в один голос заговорило какими-то новыми словами.
Златопольский, «Россия»: «Главная неудача сезона — отсутствие принципиально новых телевизионных проектов». Кулистиков, НТВ: «Жду оживления. Монолитизм выходит из моды... Если дебаты действительно станут нормой, взойдут новые телезвезды, появятся новые телеперсонажи, а следовательно, подтянется и тот зритель, который пока замкнут в интернетно-газетном коконе». Наконец, дуайен телевизионного начальства Эрнст, «Первый канал»: «Для нас сезон 2007-2008 годов во многом последний сезон того, что называлось новым российским телевидением... Та модель, которая была выработана и на протяжении почти 15 лет реализовывалась в российском эфире, оказалась уже съедена до корки... За 15 лет мы потеряли часть аудитории, думаю, что, к сожалению, наиболее активной и интеллектуальной».
Это говорят руководители телекомпаний, подаривших России программу «Максимум» и шоу «К барьеру», Малахова-старшего, лечащего мочой, и Малахова-младшего, который тоже большой молодец, передачу «Вести недели» и «Танцы со звездами». В их исполнении речи о выходящем из моды монолитизме и о съеденной до корки модели выглядят примерно так же естественно, как речи о гуманизме в устах начальников гестапо. И мы можем возмущаться по этому поводу или смеяться, — но, судя по всему, борьбу с пережитками предыдущей восьмилетки на отечественном телевидении возглавят все те же телевизионные боссы.

Моряки. На заседании Морской коллегии вице-премьер Сергей Иванов говорил о кадровом голоде, который испытывает российский флот. Помимо прочего он сказал, что считает ненормальной ситуацию, при которой только 9 процентов выпускников морских вузов остаются работать в России, и что «если молодого специалиста приглашает на работу не государственная структура, а частная или иностранная компания, то они должны либо возместить государству затраченные на подготовку специалиста средства, либо вкладывать средства непосредственно в его обучение». «Дело дошло до абсурда, — считает Иванов, — государство вкладывает средства в подготовку работников для иностранных и частных компаний».
Так получилось, что я работаю в журнале «Русская жизнь», имея при этом как раз высшее морское образование, поэтому упрек Сергея Иванова принимаю и на свой счет и испытываю по этому поводу некоторую неловкость. Но, мне кажется, еще большую неловкость должен испытывать сам вице-премьер, который считает, что выпускники морских вузов должны работать в «государственных структурах». Ситуация, при которой государство само становится игроком на рынке судоходства (да и не только судоходства, прямо скажем), пытаясь при этом использовать свои прямые функции в конкурентной борьбе с «иностранными и частными компаниями» — это гораздо больший абсурд, чем обучение моряков (которые, к слову, в конце концов расплатятся с государством налогами) в вузах за государственный счет.

Силовики. Вполне традиционная (эдакий сериал) тема для этой рубрики — публичная полемика между руководителями российских силовых ведомств, ставшая в последние месяцы гораздо более распространенным явлением, чем раньше. Новый сезон взаимных упреков и намеков открыл генпрокурор Юрий Чайка, заявивший о необходимости проверки опубликованных в СМИ сведений о том, что глава Следственного комитета Александр Бастрыкин владеет риэлторским бизнесом в Чехии. Речь идет о статье депутата Госдумы Хинштейна в «Московском комсомольце», в которой выражена обеспокоенность тем, что зарубежный бизнес делает Бастрыкина уязвимым для вербовки иностранными спецслужбами, а в конце (это фирменная черта каждого хинштейновского произведения)- просьба считать статью в МК официальным запросом в Генпрокуратуру. Запрос, как видим, до адресата дошел — впрочем, не стоит считать этот случай примером эффективности свободной прессы. Просто сейчас, когда еще не закончился процесс реструктуризации органов власти после майской смены президента и правительства, Генпрокуратура пытается вернуть себе ряд следственных функций, ранее переданных Следственному комитету. О необходимости такого перераспределения полномочий говорил, в частности, министр юстиции Александр Коновалов на совещании законодателей в присутствии президента. Скорее всего, очередная антибастрыкинская кампания в прессе стала элементом информационной поддержки «прокурорского реванша», являющегося, в свою очередь, элементом все того же бесконечного сериала про «чекистский крюк», который как начался прошлой осенью, так до сих пор и продолжается.

Бабочка. «Взмах крыла бабочки может вызвать ураган», — нет, это не японская поэзия. Это эстонская проза. Президент Эстонии Томас Ильвес, выступая в Ханты-Мансийске на конгрессе финно-угорских народов, с помощью этой красивой метафоры напомнил собравшимся, что из 24 финно-угорских народов государственную независимость имеют только финны, венгры и эстонцы (собственно, бабочка — это Эстония, а взмах крыла — это ее выход из состава СССР), и что «очень важно, чтобы эти бабочки не взмахнули крылом в ненужное время и в ненужном месте».
Это действительно была, может быть, самая красивая и самая скандальная политическая речь последних лет. Не сказав ничего прямо, Ильвес, по сути, призвал к выходу из состава России население доброй половины ее территорий (кроме уже упомянутых венгров, финнов и эстонцев, большинство финно-угров живет в нашей стране), в том числе наиболее нефтеносных. Неудивительно, что все закончилось скандалом — выступавший вслед за Ильвесом глава международного комитета российской Госдумы Константин Косачев произнес антиэстонскую речь, во время которой президент Ильвес демонстративно покинул зал. В общем — скандал на пустом месте.
Российские политики и журналисты до сих пор обсуждают случай в Ханты-Мансийске, чаще всего упрекая Ильвеса в бестактности и провокаторстве. Все так — речь про бабочку действительно была наглой политической провокацией. Но важно учитывать (а никто почему-то не обращает на это внимание), что почва для такой провокации была подготовлена совсем не эстонской стороной. Несколько лет подряд Россия в лице своих политиков и дипломатов старательно делала из Эстонии своего главного внешнеполитического врага. Известная поговорка про слона и козявку в этом случае использовалась парадоксальным образом — именно слон изо дня в день ныл, умоляя козявку (ладно, не козявку — бабочку) стать его врагом. В том, что вызов наконец-то принят, мог убедиться каждый, кто наблюдал за форумом в Ханты-Мансийске. И значит, нас ждет новая волна российско-эстонской полемики, бессмысленной и беспощадной.
Как здорово все-таки, что эта полемика не имеет ничего общего с реальной международной политикой.

Игра. Новая народная забава — всероссийский конкурс «Имя Россия», в рамках которого страна посредством телефонного и интернет-голосования должна выбрать 12 самых выдающихся деятелей своей истории. Тройка лидеров пока выглядит так: на первом месте — Иосиф Сталин, на втором — Владимир Высоцкий и на третьем — Владимир Ленин. В таком виде тройка дает повод многим комментаторам рассуждать о том, как ужасна симпатия многих россиян к тиранам, и о том, какого черта между ними делает Высоцкий.
На самом деле интересно в истории с «Именем Россия» — то, насколько нынешние промежуточные (и, скорее всего, честные) результаты будут отличаться от тех, которые объявят в эфире телеканала «Россия» при подведении итогов проекта. В том, что они будут отличаться, сомнений нет и быть не может — бесспорно то, что Сталин и Ленин в сегодняшней России гораздо более популярны, чем Столыпин и какой-нибудь Ярослав Мудрый, но бесспорно и то, что федеральный телеканал никогда не пойдет на то, чтобы признать Сталина самым популярным деятелем русской истории. А значит, незадолго до объявления итогов тройка лидеров радикально поменяется, и будет ли это иметь отношение к мнению участников голосования — большой вопрос. Похожая история, между прочим, была недавно с аналогичным проектом «Семь чудес России», когда в течение всего голосования по Южному федеральному округу лидировала ингушская крепость Вовнушки, за которую активно голосовали кавказские националисты и против которой выступали националисты русские, но в конечном списке чудес никаких Вовнушек не оказалось, они уступили свое место политкорректному Эльбрусу.
Понятно, что все это не более чем телевизионные игры. Но ситуация, когда у людей вначале спрашивают их мнение, а потом все делается «как надо», — такая ситуация выходит далеко за пределы телевизионных забав.

Линдерман. Один из функционеров запрещенной в России партии национал-большевиков Владимир Линдерман, более известный как Абель, оправдан судом Центрального района Риги. Линдермана обвиняли в попытке государственного переворота, покушении на президента республики и в хранении взрывчатки. Первые два пункта были исключены из обвинения еще до суда, а доводы обвинительной стороны по хранению взрывчатки суд счел неубедительными.
Таким образом закончилась длившаяся много лет и казавшаяся бесконечной история выдачи Линдермана латвийской стороне. За эти годы Абеля несколько раз задерживала российская милиция, но каждый раз что-то спасало его от депортации, и иногда даже казалось, что вся эта история про тяжкие обвинения — не более чем миф, а Латвия для Линдермана — как терновый куст для Братца Кролика из известной сказки.
История взаимоотношений Линдермана и латвийского государства начиналась в те далекие времена, когда партия нацболов стояла на таких же позициях, на которых сегодня стоят какие-нибудь «Наши», то есть была вполне реальным врагом Латвии. За это время все поменялось, нацболы стали врагами России (перестав, по принципу «враг моего врага», быть врагами Латвии), и давнее уголовное обвинение, предъявленное Абелю, теперь выглядело странно. Рижский суд эту странность устранил, а с ней устранил и всю проблему конфликта между лимоновцами и Латвией — ведь теперь у них нет взаимных претензий. Признав Линдермана виновным, латыши могли бы обеспечить ему всеевропейскую славу, — но разумно избежали такой перспективы, оправдав скандального политика и завершив тем самым историю нацболов в Латвии.
В тот же самый день, когда в Риге судили Линдермана, в Москве лимоновцы устроили акцию протеста в приемной российского МИДа, требуя от дипломатов участия в судьбе Абеля. Абель, однако, был оправдан без дипломатических усилий со стороны России, зато участники акции в МИДе теперь стали фигурантами уголовного дела по факту принадлежности к экстремистскому сообществу. Теперь их будут судить и, может быть, даже посадят — потому что Россия слишком великая держава, чтобы брать пример с Латвии.

Шапиро. Владимир Шапиро — новый герой первых полос газет и вообще очень колоритная личность. Владимир Шапиро — это киллер, и я называю его этим нехорошим словом, не боясь получить от него иск о защите чести и достоинства. Потому что киллером Владимира Шапиро признал суд еще два года назад, осудив его на 19 лет колонии за убийство директора ООО «Феникс» Валентины Корнеевой, не отдававшей банку МЕНАТЕП принадлежащее «Фениксу» помещение магазина «Чай» на Покровке, а также за подстрекательство к убийству мэра Нефтеюганска Владимира Петухова и к покушениям на убийство директора компании East Petroleum Евгения Рыбина и управляющего делами ЗАО «Роспром» Виктора Колесова. В свое время Шапиро заявил на суде, что все убийства, к которым он имел отношение, были инициированы скрывающимся в Израиле бывшим акционером ЮКОСа Леонидом Невзлиным, однако сейчас, летом 2008 года, неожиданно выяснилось, что еще в 2005 году, во время следствия, Шапиро дал показания и против Михаила Ходорковского, заявив, что Невзлин только оплачивал убийства, которые были нужны не ему, а бывшему президенту ЮКОСа.
Протокол допроса трехлетней давности на заочном суде по делу Невзлина предъявил представитель Генпрокуратуры Александр Кубляков. Почему прокуратура молчала о показаниях Шапиро раньше — загадка, но теперь эти показания могут стать весомым основанием для предъявления новых обвинений Михаилу Ходорковскому. И если ему действительно предъявят обвинение в убийствах, о которых говорит Шапиро, то слухи о скором освобождении самого знаменитого российского заключенного так и останутся только слухами.
Вот такая идет игра. Единственное, что не вполне понятно — кто ее ведет. Ведь не прокурор Кубляков же, и даже не киллер Шапиро.

Терентьев. Блоггер из Сыктывкара Савва Терентьев получил год условно за свой, теперь уже знаменитый, комментарий в «Живом журнале» под названием «Ненавижу ментов сцуконах». Сыктывкарский суд счел Терентьева виновным в действиях, направленных на возбуждение ненависти либо вражды по отношению к социальной группе (ст. 282 УК РФ). Социальная группа — это те «неверные менты», в ненависти к которым признался Терентьев, и хотя в тюрьме блоггер сидеть, слава Богу, не будет (прокуратура просила дать ему два года лишения свободы), факт «антиментовского» высказывания суд признал преступлением. Поскольку комментировать тут особенно нечего (приговор идиотский, обвинение абсурдно, Терентьев прав — какие могут быть возражения?), хочется, пользуясь случаем, сказать несколько слов о двести восемьдесят второй статье УК РФ.
Двести восемьдесят вторая статья — это такой римейк пятьдесят восьмой статьи сталинского Уголовного кодекса. Это статья, по которой каждый, если на то будет воля прокуратуры или даже милиции, может быть отправлен на нары за неосторожное высказывание, за злую реплику, за косой взгляд. Эта статья парализует общественную мысль и культуру, потому что общественная мысль и культура невозможны без радикальных заявлений, без крайних форм самовыражения. При этом к реальному уровню жестокости и ненависти в обществе эти крайние формы самовыражения не имеют решительно никакого отношения. Люди не любят милиционеров не потому, что блоггер Терентьев написал о них в ЖЖ. В Ингушетии убивают и взрывают не потому, что сайт «Ингушетия. ру» ведет агитацию за крепость Вовнушки в конкурсе «Семь чудес России». Погромы в Кондопоге случились не из-за того, что кто-то кого-то в интернет-форуме обозвал чуркой. К тому же существование двести восемьдесят второй статьи и правоприменение по ней не остановили ни погромов, ни убийств, ни ненависти. Двести восемьдесят вторая — это инструмент сведения личных и политических счетов, и место ей — не в Уголовном кодексе, а в учебнике истории, в главе «Это не должно повториться».
Надеюсь, ее когда-нибудь отменят.

Олег Кашин

Версия для печати