Русская жизнь

Гламурная стерлядь

Разговор о геральдике на волгоградской крыше

I.
У Волгограда скоро будет новый герб. С тем, что прежний никуда не годится, никто не спорит: принятый в 1968 году, он вобрал в себя все антиэстетические черты раннего застоя. Шестеренка, сноп пшеничных колосьев и, поскольку Волгоград город-герой, — звезда Героя Советского Союза. К тому же у герба есть и множество сугубо геральдических недостатков: щит разделен на две половины, верхнюю занимает звезда, нижнюю — шестеренка. Государственный герольдмейстер Российской Федерации Георгий Вилинбахов в письме председателю комитета по градостроительству и архитектуре Волгограда Алексею Антюфееву по этому поводу иронически заметил, что такая композиция могла быть оправданна «только в том случае, если бы Волгоград был образован слиянием двух городов, из которых один был городом-героем, а второй — промышленно-сельскохозяйственным центром».
В общем, проблема назрела давно, и власти наверняка решили бы ее, но как-то было не до того: сначала мэра Евгения Ищенко посадили в тюрьму, потом долго судили, потом выбирали нового мэра, потом выбрали. Новый глава города Роман Гребенников оказался коммунистом, и это многих сильно взволновало. Только когда все успокоилось, местная дума взялась за символику. На 23 июля назначены публичные слушания, в ходе которых каждый волгоградец сможет прийти и высказаться по поводу проекта нового герба, а после дума примет соответствующие поправки в устав города. До этих слушаний в гордуме ежедневно работает специальная приемная, в которую можно прийти со своими предложениями относительно символики. Горожане, однако, не ходят — я был первым посетителем, и мой визит консультантов гордумы, скучающих в этой приемной, изрядно удивил.

II.
Проект герба, впрочем, уже готов и, более того, одобрен Георгием Вилинбаховым («Представленный проект безупречен по своему геральдическому и художественному качеству, не вызывает никаких возражений и замечаний и безусловно рекомендуется нами к утверждению», — написал он исполняющему обязанности мэра Роланду Херианову). Это именно новый герб: вернуть Волгограду дореволюционную символику Царицына не позволяют геральдические правила; до революции Царицын входил в Саратовскую губернию, нынешний же Волгоград — губернский центр, а гербы губернских городов должны отличаться от остальных; кроме того, герб должен обозначать и геройский статус Волгограда — Царицын городом-героем по понятным причинам не был. Поэтому городские власти обратились к местному художнику, профессору педагогического университета Владиславу Ковалю с просьбой сделать из старого герба новый.
Почему обратились к Ковалю, понятно. Этот человек знаменит не только как художник (а он действительно знаменит — дружит с самим Никасом Сафроновым и даже написал его портрет для юбилейного каталога. Стал бы великий Сафронов доверять эту работу кому попало? Конечно, не стал бы), но и как геральдист: помимо прочего, рисовал первые постсоветские почтовые марки и Георгия Победоносца для копеечных монет по заказу Центробанка.
Проект Коваля, который обязательно будет принят 23 июля, основан на старинном гербе Царицына, созданном герольдмейстером Петра Великого Франциско Санти. На нем были изображены крест-накрест две серебристые стерляди на красном щите. У Коваля герб выглядит так: щит со стерлядями венчает корона (губернский центр), внизу к щиту прикреплена золотая звезда (город-герой) в обрамлении дубовых (боевая слава) и лавровых (слава трудовая) листьев, с боков щит поддерживают два мужчины, один в обмундировании стрельца XVII века, второй в советской военной форме времен Сталинградской битвы. Щитодержатели — тоже привилегия губернской столицы, обычным городам они не положены. У городской думы, кстати, по поводу щитодержателей свое мнение. В общественной приемной висит изготовленная кем-то из депутатов альтернативная версия герба. На ней щит со стерлядями слева и справа поддерживают два медведя со знаменитой картинки «Превед, медвед!».

III.
Владислав Коваль живет на крыше. Точнее, его мастерская — это маленький домик на крыше девятиэтажного жилого здания Союза художников на углу проспекта Ленина и улицы Краснознаменской. Мастерскую Ковалю предоставили 24 июля 1980 года, и он с друзьями начал справлять новоселье, а назавтра, когда стало известно, что умер Владимир Высоцкий, у художников осталась только одна вобла, Высоцкого помянуть было нечем, и Коваль повесил ту воблу в рамочку, и эта рамочка с воблой до сих пор висит на стене. Гостей художник принимает прямо на крыше. Мы сидим, пьем чай, смотрим на Волгу, Коваль рассказывает о гербах.
— Вот смотри. — Художник кладет передо мной рисунок двуглавого орла — в дореволюционной его версии, с орденом Андрея Первозванного, висящим на щите с гербом Москвы. — Это не просто герб, это карта. Левая голова — европейская часть России, правая — Сибирь и Дальний Восток. Корона сверху — это Северная Пальмира, столица, Петербург. Сердце — Георгий Победоносец, Москва. Хвост — юг, Кавказ. Сможешь показать Царицын?
Вариантов не остается — показываю на орден Андрея Первозванного.
— Правильно, — радуется Коваль. — Живот. Город, который отдал жизнь за Россию. Цепь ордена — это пуповина. Значит, перекрещенные стерляди — это Андреевский крест. Правда же? Двуглавый орел врать не будет. Кстати, ты не задумывался о том, что значит буква «н» в слове «Царицын»? Это же так просто — Небесная! Царицын — город Царицы Небесной, город Богородицы. Город, который спас мир.

IV.
Похоже, этот человек не только художник. Теория Коваля несколько шизофренична, но, как и полагается сумасшедшей теории, весьма убедительна.
— Всякий символ материален, — говорит художник. — В Ярославской области, например, был город Молога, которого больше нет — его затопили, когда строили Рыбинское водохранилище. Я увидел герб Мологи и обомлел: на гербе изображен ярославский медведь, стоящий по колено в синем поле, то есть в воде! А внизу, под водой, нарисованы стропила, крыша затопленного дома. Герб еще в 1778 году предсказал судьбу своего города! Двуглавый орел предсказал покорение Сибири и строительство Петербурга. Герб Царицына — тоже предсказатель. Две рыбы обозначали реки — Волгу и Царицу. Но понятно же, что Царица Волге не ровня, от Царицы сейчас и не осталось уже ничего. Вторая рыба — это Дон-батюшка. Ты понимаешь?
Я честно признаюсь, что не понимаю. Коваль сокрушенно качает головой.
— Ну как же! Герб Царицына предсказал строительство Волго-Дона! Он предсказал, что именно в Волгоградской области встретятся две великие русские реки. И это не единственное его предсказание. Коммунисты в 1968 году убрали стерлядь с герба — и стерлядь исчезла из Волги. Совсем!
То же самое касается имен, — продолжает художник. — На Руси никогда не называли города с корнем «-град», есть только два исключения: Екатериноград и Павлоград. А вообще всегда использовали «-город»: Новгород, Звенигород. Потому что город — это когда ограждают пространство для жизни, а град — это то, что с неба падает. Град — грозящий адом! Вот был город Санкт-Петербург, город святого апостола Петра. Переименовали в Петроград — и тоже предсказали судьбу. Убрали «Санкт» — что осталось? Камень, грозящий адом. Ну-ка, что у нас было оружием пролетариата? Вот и получилась революция. Потом был Ленинград — Ленин, грозящий адом. Предсказали блокаду. Царицын стал Сталинградом: Сталин, грозящий адом. Сорок второй год был предрешен.
— Теперь Волгоград — Волга, грозящая адом, — подхватываю я, но художник меня останавливает.
— Нет, нет. Волгоград — это вообще не имя. Это географическое обозначение. Город на Волге и все. Самара — это волгоград, Саратов — волгоград, Нижний — тоже волгоград. А наш город остался без имени. Притом что имя у него есть, красивое имя, гордое — Царицын. Имя, данное при рождении, записанное в святцах. Абсурдно же говорить: Волгоград основан в 1589 году. Или: царь Петр был проездом в Волгограде.
Возражаю: но ведь еще абсурднее говорить «Царицынская битва». Город вошел в мировую историю под совсем другим именем. Коваль не спорит.
— Именно, именно! На всех мировых картах Волгоград обозначается Сталинградом, и мы должны вернуть городу это имя. Но в скобочках, как исторический псевдоним: Царицын (Сталинград). Скобочки должны быть кладбищенской оградой, и это тоже очень важный символ. Наш город немыслим без кладбищенского духа, но пускай этот дух останется за оградой. Никто ведь не хочет жить на кладбище.

V.
Только у трех городов нынешней Волгоградской области были свои гербы до революции — у Царицына, Камышина и Царева (сейчас Царев — маленький поселок в Ленинском районе). Владислав Коваль придумал гербы для всех городов области. Самый симпатичный герб (пока в проекте) — у райцентра Котово. На гербе нарисован, естественно, кот, стоящий на задних лапах и держащий в передних каравай. Такой герб очень подошел бы уютному маленькому европейскому городку с трактирами, пекарнями и каким-нибудь смешным музеем кошек. На самом же деле Котово — город нефтяников с населением 28 тысяч человек и, судя по описанию на официальном сайте города, ужасная дыра, которой больше подходит нынешний герб — колосок и нефтяная вышка.
Еще Коваль нарисовал проект герба всей Волгоградской области, который вроде бы поддерживает губернатор Николай Максюта, и скоро этот герб тоже выставят на народное обсуждение. Он практически полностью повторяет герб областного центра: те же стерляди на щите, только в роли щитодержателей — женщина и мужчина, Волга-матушка и Дон-батюшка, а на щите четыре восьмиконечные звезды и одна девятиконечная, в сумме число лучей этих звезд равно числу районов области, 33. На современном гербе области нарисована Родина-мать Вучетича с Мамаева кургана. Коваль считает, что такой герб Волгоградской области не нужен.
— Ну вот скажи мне, пожалуйста, какое отношение женщина с мечом имеет, допустим, к Урюпинску? — восклицает художник. — Родина-мать? Не мать она мне! У моей матери не было меча. Родина-мать — это когда с ребенком, а эта женщина — валькирия, абсолютно языческое сооружение. Я вообще считаю, что памятник на Мамаевом кургане нужно демонтировать. — Видя мои округляющиеся глаза, художник начинает говорить торопливее. — Да не снести, просто перенести куда-нибудь в степь, где бои были. А на самом кургане, это я придумал, сделать площадку в форме пятиконечной звезды, которую хорошо бы усеять сотнями тысяч маленьких звездочек по числу погибших. Чтобы у каждого, кто поднимется на эту площадку, было желание снять обувь или даже просто упасть на эти звезды, поцеловать их. Представляешь, сотни тысяч звездочек, очень сильно. А рядом храм.

VI.
Потом Владислав Коваль водит меня по своей мастерской. Кроме воблы в рамочке на стене висят свитер ручной вязки с двуглавым орлом (Коваль еще в советские времена ходил в нем на эфиры волгоградского телевидения, доводя до истерик тогдашних цензоров) и картины — портреты богатых волгоградцев и просто друзей. Портрет, конечно же, Владимира Путина: президент гарцует на коне на фоне бело-сине-красного неба; Коваль объясняет, что президент скачет из красного прошлого через невнятное настоящее в светлое будущее, а часы на правой руке символизируют невозможность третьего срока, потому что закон важнее народной любви; в складках президентского рукава можно разглядеть лик Богородицы. Картины-иллюзии (одна называется «Возвращение на берег»: море, скалы, на берегу стол со смятой скатертью, под столом валяются бутылки от шампанского. Скалы при этом складываются в фигуру лежащего лицом в стол мужчины, а складки скатерти — в новые скалы).
Бесспорно, Коваль одержим живописью и геральдикой. Еще бесспорнее то, что он если не сумасшедший, то такой конкретный чудак, шукшинский Николай Николаевич Князев. Впрочем, чудачество простительно. Когда у художников-соцреалистов, чья фантазия не выходит за пределы колосков и шестеренок, геральдическое дело отбирают по-настоящему увлеченные геральдикой люди, это все-таки здорово.
Но было бы еще лучше, если бы рядом с этими увлеченными людьми геральдическую ниву возделывали люди, понимающие, к чему можно прикасаться руками увлеченных, а к чему все-таки нельзя. Георгий Вилинбахов (такой же, в сущности, Коваль, но во всероссийском масштабе), критикуя советский герб Волгограда, писал: «Недостатком геральдического характера является наличие в гербе зеленого пояса с тонкой серебряной нитью, никак не обоснованное ни в смысловом, ни в знаковом отношении». Писал, не зная или не желая знать, что этот «зеленый» (на самом деле оливковый) пояс с тонкой «серебряной» (на самом деле красной) нитью — стилизованная ленточка медали «За оборону Сталинграда». Которая, может быть, и безграмотна с точки зрения мировой геральдики, но значит для этого города гораздо больше, чем любая стерлядь, пусть и тысячу раз геральдически обоснованная.
Наверное, геральдика — наука. Но очень опасно бесконтрольно доверять ее узким специалистам. Неровен час, и Родину-мать снесут. Задвинут в чистое поле.